lidiamp

Я собиралась сделать другую запись, но заметила, что этот пост будет трёхсотым. Юбилей как-никак. Решила - пусть трёхсотым будет "Чегемское детство". И символично: пост завершает третью сотню, а 20-я глава завершает "Чегемское детство". Итак

Глава 20
Весна была в разгаре. Я прибегала из школы, бросала портфель и спешила в сад. И каждый день обнаруживала что-то новое, чего ещё вчера не было. Всё зеленело; трава в саду, высокая и густая, щекотала икры ног. И вот стоп-кадр памяти: цветёт смородина. Я подбегаю и замираю в восторге, глядя на неё. Куст смородины с нежными резными листочками, похожими на гусиные лапки, весь усыпан золотистыми мелкими цветами. ( Read more... )

Глава 18
По выходным мама устраивала стирку. Стирала она в длинном оцинкованном корыте с куском противно пахнувшего хозяйственного мыла непонятного цвета. Немного позже, в 60-х, когда появились стиральные порошки, как радовалась мама! «Разве это труд – постирать, когда есть порошок» - говорила она. «Замочишь вещи в порошке, и грязь сама отходит». А ведь стирала по-прежнему руками, и воду грела для стирки на керогазе, и канализации не было, воду после стирки вёдрами выносили в специальную сливную яму. И всё же это облегчение своего прачечного труда мама воспринимала как подарок жизни и первые годы всё время ему радовалась.
( Read more... )

Продолжение будет

16
Школа занимала в моей чегемской жизни второстепенное место. Всё самое хорошее, важное и интересное происходило вне школы. Я пытаюсь вспомнить подробности школьной жизни, но вспоминается не так уж много (в отличие от жизни внешкольной; в ней я помню всё чуть ли не поминутно).
Как протекали школьные дни, как проходили уроки, что интересного я узнавала на них?
Мало, совсем мало осталось воспоминаний.
Математика давалась легко, программа тогда была простая, совсем лёгкая. Урок назывался «арифметика», и это слово, да тот случай со счётными палочками – всё, что я помню. Нет, помню ещё, что очень любила свои крошечные чёрные счёты из пластмассы размером с ладонь взрослого человека. Костяшки были ярко-розовыми, а две серединные в каждом ряду – белыми.
( Read more... )

14
Переезд на другую улицу для 8-летнего ребёнка – это большие изменения в жизни. Село было большое, наша улица находилась очень далеко от прежней, поэтому в гости к Куне и подружкам-кабардинкам я выбиралась нечасто и только с мамой.
А поблизости не было детей моего возраста, и в первые дни мне не с кем было играть.
Начались занятия в школе, я пошла во второй класс. И здесь меня тоже поджидали изменения. Моя лучшая школьная подружка Тамарочка З. уехала с родителями в далёкий город Свердловск. Оставалась только Роза К., с ней мы дружили по-прежнему. И с остальными ребятами в классе были хоршие отношения. Но за пределами школы я с ними не общалась, по соседству никто из нашего класса не жил.
( Read more... )

12
За первой партой в том ряду, что у окна, сидели дочь директора школы и сын первого секретаря райкома партии. Видимо, это было привилегированное место, вроде ложи в театре.
Мысль о привилегированном месте возникла у меня сейчас, а тогда мы, первоклашки, о таких вещах не знали. Надо сказать, Славик и Галя были очень славными, скромными и о своём особом положении, скорее всего, и не подозревали. Славик мне очень нравился все два года, которые я училась в этой школе.
Появились у меня в классе и подруги. Тамарочка была высокой, кудрявой, бойкой и очень смешливой девочкой. Нас обеих выбрали санитарками, и каждое утро мы стояли в дверях класса и проверяли чистоту рук и ногтей у одноклассников. Строки стихотворения «Мы с Тамарой ходим парой» мне казались написанными про меня и мою первую школьную подружку.
А второй подругой была кабардиночка Роза. У неё были длинные косы, чёрные глаза, нежный румянец и застенчивая улыбка. На переменках мы ходили по коридору, взявшись за руки, и болтали обо всём на свете.

( Read more... )

11
Что мне больше всего не нравилось в школьной моей жизни, это ранний подъём. Не привыкшая рано вставать, я жестоко страдала, не высыпалась, на первом уроке сидела сонная. И пусть мне не говорят, что это дело привычки. Все школьные годы я училась в первую смену, но так и не привыкла вставать рано. Каждый раз это была маленькая казнь.
А больше всего мне понравился – ни за что не угадаете! – школьный звонок.

( Read more... )

9
В пять с половиной лет я научилась читать. Читала только сказки, а не сказочные тексты отвергала. Такое избирательное чтение продолжалось до семи лет. Помню, как в Нальчике мы остановились у книжного лотка, и мама сказала, что купит мне одну книгу. Я стала искать глазами слово «сказки». Папа всё подсовывал мне «Приключения Тома Сойера», убеждал выбрать эту замечательную книгу, а я отказывалась и искала сказки. Такая книга на лотке была одна – вьетнамские народные сказки, и я вцепилась в неё. Со вздохом папа купил мне эту книгу. Сказки оказались скучными, совсем не волшебными, скорее, это были нравоучительные коротенькие истории, басни в прозе, героями их были крестьяне, которые во всех сказках занимались одним и тем же – выращивали рис, и животные.
( Read more... )

7
Под последним постом с "Чегемским детством" моя взаимная френдесса karpunina написала: ну вот, огонь был (пожар), вода - тоже (чуть не утонула), а где медные трубы? Я подумала: ну какие ещё медные трубы, т.е. слава? В детский сад я не ходила и до школы ещё не доросла. Где же я могла проявить себя, даже если бы и было что проявлять? Где я могла бы снискать какие-нибудь лавры? В школьные годы были свои маленькие победы и медные трубы, и не раз, но всё это было позднее.
И всё же я вспомнила один эпизод. ( Read more... )

5
Папа встал после трёхлетнего лежания в гипсе и заново учился ходить. Ослабевшие ноги отказывались служить, мышцы отвыкли напрягаться. Процесс возвращения к подвижной, полноценной жизни занял несколько месяцев, но и после этого отец не сразу начал работать, болезненная слабость долго давала о себе знать. Да и работу найти было непросто. Со своими двумя высшими образованиями (одно – техническое, инженер-паровозостроитель, другое – гуманитарное – иностранные языки) найти работу в селе он мог только в школе. Это вполне его устроило бы: отец был прирождённый педагог, его педагогический талант был ярким и редким, потому что совмещал огромный кругозор, глубину знаний, артистизм, отменное чувство юмора и редкую доброжелательность по отношению к людям.
Но свободных вакансий в школе нашего села не было, и отец стал писать запросы в школы и отделы народного образования сопредельных областей. ( Read more... )

3
Я остановилась на рассказе о еде. Итак, чуреки. Они были величиной с небольшие блюдца, эти пахучие кукурузные лепёшки. И особенно они были хороши горячими, прямо с огня. Из кукурузы варили мамалыгу - густую кукурузную кашу на воде. Она застывала и её можно было резать на куски ножом. А горячую мамалыгу я любила с подливкой - кхажапхой (звук "к" горловой, формируется в гортани где-то). Эта подливка, как мне помнится делалась, из поджаренной на сковороде сметаны. Пусть простят меня кабардинцы, если я что-то перепутала и ещё раз повторю: я рассказываю то, что мне запомнилось и так, как мне запомнилось. За точность детских воспоминаний я не ручаюсь.
Очень вкусным блюдом была курица, запечённая в сметане. ( Read more... )

(продолжение будет)